Они сидели на кухне, перед гостем стоял тонкий стакан с соком.
– Черти понесли тебя в этот кабак, – выругался наконец гость.
– Прощальный ужин, – виновато произнесла девушка.
– Вот он и будет прощальным.
Она вздрогнула:
– То есть?
Виктор Сергеевич тяжело посмотрел на нее:
– Прямо сейчас отправимся в клинику. Собирайся.
– Нас там ждут?
– Меня ждут везде, – ответил он и вновь потянулся за стаканом холодного сока.
Они спустились вниз, втиснулись на заднее сиденье автомобиля, за рулем которого сидел нахохлившийся Глеб.
– Привет, – бросила ему Оксана.
– Привет, – тихо ответил он.
– Значит, так… – обратился к Глебу Виктор Сергеевич. – Забросишь меня домой, затем с девушкой катишь по адресу, который я тебе дал.
Глеб кивнул.
– По какому адресу? – Оксану колотил озноб.
– Он знает.
Машина тронулась, девушка все плотнее прижималась к Виктору Сергеевичу, интуитивно ища у него защиты. Он время от времени по-отцовски несильно похлопывал ее по плечу, касался губами головы.
– Ты будешь меня проведывать? – прошептала Оксана.
– А куда я денусь? – хмыкнул он. – Раз в неделю, как часы.
Она благодарно поцеловала его руку и затихла.
Возле подъезда дома остановились, Виктор Сергеевич еще раз чмокнул девушку в макушку, похлопал по плечу Глеба:
– Как все сделаешь, позвонишь.
Тот снова молча кивнул и, когда шеф закрыл дверцу, сильно ударил по педали газа.
Некоторое время никто не подавал голоса, и лишь когда выскочили за кольцевую дорогу и по бокам замелькали высоченные деревья, Оксана негромко поинтересовалась:
– Далеко ехать?
Глеб оглянулся, оскалился в улыбке, демонстративно щелкнул кнопкой, заблокировав все двери.
Она отползла подальше в угол, кожа сиденья заскрипела под ней.
– Ты… убьешь меня?
Глеб молчал.
– Виктор Сергеевич велел? – спросила Оксана жалобно.
– А кто ж еще? – усмехнулся водитель.
Она сжалась еще сильнее, стала скулить негромко, тоненько.
– Заткнись, – вяло попросил Глеб.
Свернули с трассы на неширокую дорогу, и лес замелькал в каких-нибудь трех метрах.
– Отпусти меня, – попросила Оксана.
Парень молчал.
– Пожалуйста, отпусти.
Глеб вдруг свернул с асфальта на ухабистую грунтовую дорогу, протрясся по ней метров сто, остановился. Включил в салоне свет, повернулся к девушке.
– Он кто тебе? Хахаль?
– Не совсем.
– Работала на него?
– Да.
Парень оглядел Оксану, оценивая ее данные.
– Мне велено пустить тебя в расход, – сказал просто и прямо.
Она смотрела на него расширенными глазами.
– И я должен это сделать… – Помолчал, ухмыльнулся: – Но я этого не сделаю. Знаешь почему? Я такая же тварь, как и ты. И меня в любой момент могут вот так же завести в лес и придушить такой вот веревкой. – Парень достал из-под сиденья тонкий капроновый жгут. – Знаешь, сколько в этих лесах зарыто жмуриков? Ого! – Он внимательно посмотрел на девицу, оскалился: – А ты ничего. Сексапилка! У дяди есть вкус.
– Отпусти меня.
– Дура… Отпущу, ну и что? Через неделю-другую найдут и вообще четвертуют. А заодно и меня с тобой… – Глеб неожиданно подмигнул. – Есть у меня один прикол. Думаешь, почему сюда попилил? Фазенда тут есть одна. Вроде бы и моя, а вроде и ничья. Бывшего моего дружка. Его шлепнули, а фазенда осталась. Будешь кантоваться в ней. До лучших времен… Ну как?
Оксана пожала плечами:
– Не знаю.
– Там классно. В лесу, и ни одной живой души вокруг.
– Одна?
Глеб рассмеялся:
– А тебе обязательно с мужичком? Буду наведываться время от времени, скучать не дам.
– Без людей страшно!
– Страшно с людьми, а без людей одно удовольствие. – Глеб остался доволен собственным афоризмом, выключил в салоне свет, врубил скорость. – Поехали!
«Жигули» с тонированными стеклами стояли недалеко от фирмы Маргеладзе. В салоне сидел Колян, внимательно следил за входящими и выходящими из офиса.
Вот к зданию подкатила красная спортивная машина, из нее легко выскочил молодой чернявый парень. Шалва невольно полюбовался своей игрушкой и заспешил наверх по ступенькам.
Колян навел на него объектив фотоаппарата, зафиксировав и владельца, и автомобиль с номерами.
Он не видел, что с другой стороны в машине сидел Герман, который так же внимательно следил за входом в офис и кого-то выжидал.
…За окном грохотал город. Окна кабинета Маргеладзе были полузашторены, царил уютный полумрак. Сам хозяин полулежал в кресле, забросив ноги на стол, кричал в телефонную трубку:
– Александр Александрович! Дорогой! Здравствуй! Вахтанг беспокоит! Маргеладзе! Узнал?
В Сибирске была ночь. Линник уже приготовился ко сну и сейчас в спальне, облачившись в спортивный костюм, просматривал газеты, одновременно бросая взгляд на экран телевизора.
– Не помню, – рассеянно ответил он, продолжая листать газеты.
– Как не помнишь? – возмутился Вахтанг. – Вся страна помнит, а господин Линник не помнит! Вахтанг Маргеладзе из Москвы! Мы с тобой встречались на приеме в правительстве!
Важа и Шалва, присутствующие при разговоре, от уверенности и наглости родственника невольно хмыкнули.
– Он ни в каком правительстве с ним не встречался, – прошептал Важа. – Прет как танк.
– Молодец! Так и надо.
– Так помнишь или нет? – продолжал напирать Маргеладзе.
– Да, кажется, помню. Фамилию уж точно помню.
– Конечно помнишь! А я чуть было не обиделся! Здравствуй, дорогой! У вас, наверно, ночь?
– Да, готовлюсь ко сну.
– Извини за поздний звонок. Хочу с тобой, Александр Александрович, подружиться!
– Пожалуйста, – сдержанно ответил Линник.
– Спасибо, что не послал! В самое ближайшее время к тебе приедет мой племянник с еще одним человеком. Пожалуйста, прими их с доверием, вместе разровняйте площадку, а чуть погодя подскочу и я.
– Что значит «разровняйте площадку»? – удивился Линник. – Какую площадку?
– Для переговоров, дорогой! Мне есть что предложить. Думаю, тебе будет интересно. Там ведь к тебе, по моим сведениям, уже некоторые гонцы нагрянули? Стервятники!
– Не знаю, не замечал.
– А ты заметь. Хорошенько оглядись и заметь!
– Ладно, разберусь, – уклончиво ответил Линник. – Если найду площадку, разровняю, – и положил трубку.
Маргеладзе тоже нажал кнопку отключки телефона, посмотрел на Важу и Шалву:
– Крепкий сучонок. Вот с ним придется повозиться… – Ткнул пальцем в племянника. – Свяжись с Гирей, и пусть готовится к поездке. Срочно свяжись!
Марина гуляла по аллее больничного парка, на ее плечи была наброшена красивая легкая кофточка.
Из-за угла корпуса больницы вырулил черный джип, метрах в ста остановился. Из него вышли сначала охранники, затем – Кузьмичев.
Марина не сдвинулась с места, просто стояла и ждала, когда он подойдет к ней.
Обняла Сергея, прижала к себе, замерла.
Он поцеловал ее волосы, шею, вытер слезы.
Затем дал знак, чтобы их оставили в покое. Машина скрылась за корпусом.
Сергей усадил Марину на скамейку, сжал ее лицо ладонями, несколько раз поцеловал.
– Я давно тебя не видела.
– Знаю.
– Ты ко мне приезжал?
– Конечно.
– Я ничего не помню.
– Зато я помню все.
Марина посмотрела Сергею в глаза.
– Какая я была?
– Можно не сегодня?
– Боишься?
– Не хочу. – Кузьма поцеловал ее руки. – Когда-нибудь ты мне расскажешь, что с тобой случилось в ту ночь.
– Зачем?
– Я хочу знать, кто отнял у нас годы жизни.
– Разве ты не знаешь?
– Я хочу услышать от тебя.
– Ты заберешь меня?
– Обязательно.
– И мы будем жить вместе?
– Конечно.
– Когда заберешь?
– Скоро… Очень скоро.
Она взяла его ладони, прижала к щекам и некоторое время молчала. Подняла глаза, улыбнулась:
– Ты красивый… Самый красивый мужчина на свете.
Сергей пальцем прижал кончик ее носа, тихо прошептал:
– Я давно не произносил этих слов. Очень давно… Сейчас скажу. Я тебя люблю.
Они стали целоваться.
Из окна своего кабинета за ними наблюдал главврач больницы.
Войдя в секретарскую, Сергей был немало удивлен, увидев Гирю. Тот смущенно поднялся навстречу, протянул руку:
– Здравия желаю, Сергей Андреевич.
– Сюрприз. – Тот пожал тяжелую потную ладонь. – Вот уж не ожидал.
– Почему?
– Да мы как встречные поезда – ты в одну сторону, я в другую. И все по параллельным… – Кузьмичев открыл дверь кабинета. – Проходи. – И бросил секретарше: – Два кофе.
Гиря шумно сел, достал большой носовой платок, вытер сначала шею, потом руки.
– Ты большим человеком стал, Андреич!
– Явился, чтобы сказать это?
– Не совсем. Разговор есть серьезный.
